16 и 17 марта 2024 года агентство ExtremeScan провело репрезентативный опрос 4000 взрослых жителей России на тему их участия в выборах президента страны.
Выборка стратифицирована по федеральным округам и составила 2000 респондентов по одной части анализа. Ошибка выборки не превышает 2,19% при уровне значимости – 95%. Совокупная выборка по двум дням составила 4000 интервью - по отдельным параметрам расчетная ошибка выборки составит 1,54% при 95% доверительном интервале
Доля отказавшихся от участия в интервью и другие параданные этого опроса значимо не отличались от других опросов электорального мониторинга. Иначе говоря, опрос, проведенный в дни голосования, не показал снижения уровня кооперации респондентов, то есть не обнаружил нарастания их настороженности во взаимодействии с социологами.
Фактически, это была седьмая волна электорального мониторинга. Но уже не на тему электоральных намерений, а на тему совершенных электоральных действий.Этот опрос не является экзит-полом и не ставит целью определять явку, поскольку мы получаем декларацию участия, а не факт выхода из избирательного участка. Мы не можем определить точные доли голосования за кандидатов, поскольку в ответах присутствует значительная позиция отказа от ответа. Но наш опрос, единственно альтернативный экзит-полам, позволяет проанализировать особенности электорального поведения уже на выборах, а также служит некоторым ключом для понимания официальных цифр.
Участие в голосовании
79% респондентов сообщили, что приняли участие в голосовании. Анализ прерывания интервью, отказа от ответа на какие-то вопросы показывает, что частой причиной является не сензитивность вопроса, а отсутствие интереса к опросу, его теме, что отражает отчужденность избирателей от этих материй.Мы можем сравнить, например, возрастные особенности участия в выборах относительно “неголосования” и намерения голосовать по предыдущим волнам.
Молодые всегда в большей пропорции выражали неготовность голосовать.
А это анализ успешных и прерванных интервью. Молодежи в структуре отказов в полтора раза больше, чем в успешных интервью.
Респонденты, “прогулявшие” выборы, не были мотивированы говорить о голосовании, они в большей пропорции отказались от участия, и выборка естественным образом сместилась в сторону голосовавших и, соответственно, цифра получилась высокая.
Но поскольку последующие вопросы задавались только голосовавшим респондентам, на данные опроса это смещение не повлияло.
Еще один вклад в этот высокий показатель участия в голосовании мог внести эффект социальной одобряемости участия в президентских выборах. Эти выборы, как никогда раньше, позиционированы как выражение лояльности Путину, но не только - как “сплочение вокруг флага”.То есть какая-то часть респондентов могла заявить о своем участии в выборах, на самом деле не участвовав в них. А затем они отказались называть кандидата, за которого голосовали, и вошли в 37% отказа от ответа на этот вопрос.
Форматы голосования
На избирательном участке голосовали 81% избирателей, на дому - 6%, электронно 12%.
Мобилизация бюджетников.
На этих выборах были применены все возможные каналы воздействия на результаты. Избирателей, на которых есть рычаги влияния, в первую очередь бюджетников, принуждали к голосованию в пятницу, с последующим отчетом начальству.
По результатам опроса, проголосовали 90% бюджетников, в то время как среди работников негосударственного сектора эта доля составила 73%.
Такая динамика голосования, когда 60% группы по занятости проголосовали в первый же день из трех, видимо, уникальна.
Это смещение потока избирателей можно отнести к успеху штаба действующего президента.
Выбор кандидата
За Путина проголосовали 55%, 3% - за Даванкова, 2% - за Харитонова и 1% - за Слуцкого. Еще 2% испортили бюллетень, а 37% отказались отвечать на этот вопрос.
Если сравнивать этот опрос с традиционными экзит-поллами ВЦИОМ и ФОМ в режиме личного интервью непосредственно у избирательных участков, то, как видно из таблицы 6, значимых отличий нет.
Близость показателей впечатляет, особенно принимая во внимание тот факт, что в экзит-полле регистрируется голосование только на избирательных участках. Разумеется, выборки такого объема (сотни тысяч респондентов) позволяют более детально увидеть результаты (по социальным группам, территориям и времени голосования), но совокупные результаты практически не отличаются.
Во всех трех опросах наблюдается высокий уровень отказов от ответа на вопрос о конкретном кандидате, за которого проголосовал респондент.
Традиционно российские полстеры перераспределяют голоса “отказников”, исходя из гипотезы, что отказавшиеся проголосовали точно так же, как и те, кто ответил. Судя по данным экзит-поллов, именно этот алгоритм был использован и в этот раз. Вероятно, в случае свободной конкуренции различных кандидатов, их допуска до голосования, доступа к различным источникам информации и свободы слова, так оно и есть. Мы имеем дело с кардинально другой ситуацией.
Главный кандидат, действующий президент, ведет электоральную кампанию на протяжении 24 лет, у большой части населения сформирована убежденность в незаменимости лидера, а теперь, в условиях необъявленного военного положения, передача власти выглядит как риск для поддержания стабильности и защищенности государства. На протяжении полутора месяцев электорального мониторинга электорат Путина показал свою сформированность, устойчивость и ограниченность. Все, что можно было использовать как агитационный стимул, уже было использовано.
Измеренные в электоральном мониторинге ExtremeScan рейтинги Владимира Путина не только не показывают резервов роста, но даже снизились с 69-67% в первые 3 недели до 64% и оставались без изменения последние 3 недели.
В этой связи измеренные в трех опросах полстеров показатели 53-56% представляются согласованной базовой оценкой электорального рейтинга инкумбента.
Работа с отказами
Правильно ли будет добавлять к этому рейтингу пропорциональную долю от 37% отказов, то есть провести специальную рейтинговую операцию и доложить в корзину 32%? Именно это делают поллстеры. Можно ли представить, что 32% респондентов (проецируемые на примерно 30 миллионов избирателей) проголосовали за Путина и не захотели об этом сообщить (во всех опросах)?
Вероятно, что какая-то небольшая часть тех респондентов, которые отказались отвечать на вопрос о кандидатах, могла проголосовать за Путина и не признаться в этом. Это стало результатом нового явления, которое не присутствовало в основном электоральном мониторинге. Речь о примененном принуждении к голосованию новой категории людей, обычно не участвовавших в выборах (массовое голосование бюджетников в первый день выборов). Оно могло вызвать у части из них чувство раздражения и избегание информирования о своем голосования за Путина, даже если оно произошло. Но это только гипотеза.
Попытаемся понять структуру голосования этих 37%, отказавшихся раскрыть свой выбор. Проверим разные гипотезы.
Гипотеза о влиянии интереса к политике
Респонденты, не считающие себя компетентными в теме и свободными принимать решения, прерывают интервью.
Для подтверждения этой гипотезы мы измерили влияние переменной погруженности в политическую сферу респондента на долю отказов. В качестве признака интереса к политической жизни мы использовали вопрос о знании избирателями о призыве прийти на избирательный участок в полдень и таким образом принять участие в акции «Полдень против Путина».
Очевидно, что такое знание является признаком избирателя, погруженного в активную политическую повестку.
Обнаружена значимая разница между знающими и не знающими об акции при голосовании за кандидатов, а также в том, чтобы сделать свой бюллетень недействительным. Однако, отличия в доле «отказников» между этими группами статистически незначимы (27% и 35%). То есть интерес к политике, выраженный в знании о конкретной, но релевантной данному голосованию, акции, не влияет на отказ респондентов назвать кандидата.
Гипотеза о влиянии политической позиции на пропорцию внутри отказов
Смещение может быть вызвано политической позицией респондента.
Совершенно очевидно, тема “протестного голосования”, а таким стало любое голосование не за Путина, могла стать табуированной и спровоцировать отказ открывать свой выбор.
Те, кто не поддерживают власть, поддерживают оппозицию, возражают против актуальной российской политики, могут опасаться говорить в телефонном разговоре с незнакомым человеком (как и в личном интервью рядом избирательным участком) о своем электоральном выборе.
Поскольку выбор кандидата - это отражение политической позиции, в качестве предиктора мы использовали относительно нейтральный показатель, который надежно коррелирует с политическими взглядами.
Как показывает накопленный исследовательский опыт, потребители государственных масс-медиа, прежде всего, телевидения, поддерживают действующую власть и лично Владимира Путина. Напротив, предпочитающие получать информацию из негосударственных масс-медиа, социальных сетей, включая ютуб, придерживаются преимущественно оппозиционных взглядов.
Это позволяет нам использовать переменную предпочитаемых каналов политической информации в качестве переменной политического выбора.
Как видно из таблицы, политические предпочтения значимо влияют на долю отказников: среди предпочитающих негосударственные СМИ эта доля почти в полтора раза выше. Здесь же выше доля сторонников Даванкова и Харитонова, и ниже – Путина. Как видим, такой выбор каналов коммуникации указывает на политические предпочтения избирателей, а также на то, что имеющие оппозиционную точку зрения, чаще отказывались отвечать на вопрос об электоральном выборе. Значит, это могло привести к значимому смещению в ответах.
Мы наблюдали близкую картину на протяжении шести волн электорального измерения.
За 3 дня до выборов те респонденты, кто затруднился/не захотел отвечать на вопрос, за кого они будут голосовать, в соотношении 34/66 поддерживали или не поддерживали СВО.
Таким образом, избиратели, отличающиеся по своему отношению к российской власти, ее политике и ее лидеру, отличаются и по своей готовности сообщать в ходе опросов о своем электоральном выборе. Это значит, что отказы от ответа на вопрос о кандидате, полученные в ходе проведенного измерения, не могут распределяться пропорционально ответившим на этот вопрос и требуют коррекции.
Расчет модели голосования
Отношение к войне - наиболее сильный дифференцирующий фактор, влияющий на выбор кандидатов, поэтому его целесообразно использовать для моделирования голосования тех, кто не признался в своем выборе. С другой стороны, это - ключевой вопрос прошедшей кампании (см. пресс-релизы январь-март) и именно он формировал отношение к кандидатам.
Из таблицы 10 видно, что соотношение поддержки и не-поддержки войны в группе отказов составило 3 к 5.
Таким образом, делим 37% (хотя в них присутствует те, кто не голосовал) в этом соотношении между Путиным и остальными как 14% за Путина против 23% за других кандидатов, которые, в свою очередь, распределим пропорционально их долям среди ответивших избирателей.
69% - по результатам опроса, это максимально возможный рейтинг Владимира Путина на этих выборах.
И это не удивительно. Если на протяжении шести недель измерения его рейтинг менялся в диапазоне между 69% и 64%, а в последние 3 недели он был 64-64-63%, трудно представить, чтобы он мог радикально измениться за несколько дней.
Итоги выборов
Президентская кампания 2024 года начиналась как переназначение Владимира Путина.
Вторжение антивоенно настроенных кандидатов, Екатерины Дунцовой и Бориса Надеждина, убийство Алексея Навального, похороны, создание стихийных народных мемориалов его памяти, организация консолидированной оппозицией акции “Полдень против Путина” и даже игра в выборы “почти антивоенного кандидата” Владислава Даванкова добавили жизни и свободного волеизъявления в предсказуемый формальный процесс.
В мониторинге мы видели быстро растущую популярность Бориса Надеждина, грозившую получением более 20% на выборах.
Измерение президентского рейтинга ушедшего из жизни Алексея Навального дало сходу 12%. (“Если бы Алексей Навальный принимал участие в выборах, вы бы проголосовали за него?”) Нет, не большинство россиян, но 30% испытали печальные и гневные чувства по поводу его смерти. Уровень поддержки Путина после этого события (и очень вероятно, в результате) сократился на 5-6%.
15% жителей России знали об акции, предполагающей приход на избирательные участки ровно в полдень воскресенья и голосование против Путина. 31% из тех, кто знал об акции, проголосовали за Даванкова или сделали недействительным бюллетень.
От 52% до 55% избирателей в опросе ExtremeScan и экзит-поллах ВЦИОМ и ФОМ сообщили, что голосовали за действующего президента. При этом ФОМ и ВЦИОМ предположили, что отказы не связаны с тем, за кого голосует респондент. В ходе данного исследования нам удалось доказать, что на отказы респондентов отвечать на вопрос, за кого они голосовали, влияет то, за кого они голосуют. Следовательно, игнорирование отказов существенно смещает оценку реального распределения предпочтений избирателей в сторону инкумбента.
Использование различных формулировок позволяет оценить это распределение. Как показали наши расчеты, за Путина могло проголосовать около 69% россиян, принявших участие в выборах. В любом случае, будь то 69% или 87%, это - расчетные результаты голосования относительно разных модельных пропорций. Относительно всех избирателей Владимир Путин был переназначен на должность президента 43% голосов.