Пост-релиз #9 от 12 июня 2022
Владимир Звоновский, Надя Евангелян, Елена Конева
С самого начала действий российской армии в Украине военные обозреватели с обеих сторон говорили об очевидном недостатке их численности для решения поставленных задач. На четвертом месяце этой войны вопрос о том, насколько может быть увеличена численность войск Российской Федерации, готовы ли власти объявить в той или иной форме мобилизацию, достаточно ли для этого ресурсов, остается одним из центральных. Мы не можем дать ответ на него с военной точки зрения: насколько потенциальные резервы армии квалифицированы и насколько обеспечены военной техникой. Но мы можем оценить факторы, влияющие на готовность граждан этот резерв пополнить. Ниже представлен анализ влияния различных факторов на готовность личного участия в боевых действиях.
Наши оценки построены на основе данных нескольких опросов взрослых жителей России, собранных в течение марта-мая 2022 года. Использованы данные проектов “Опыты”, “Хроники”, ”Афина”, исследования Russian Field. Ссылки на источники приведены в конце текста. Методологические вопросы достижимости и кооперации респондентов обсуждены здесь. Отношение россиян к самой операции изложено здесь.
Сколько солдат в стране
Менее трети (29%) опрошенного населения РФ считаются военнообязанными, то есть являются мужчинами в возрасте от 18 до 50 лет, что в абсолютных значениях составляет более 31 миллиона человек. Исследователи задали респондентам вопрос:
Готовы ли Вы в настоящее время к мобилизации в ряды Вооруженных сил Российской Федерации? (В разных исследованиях формулировки отличались, но имели в виду именно этот вопрос)
В условиях, когда Россия проводит специальную военную операцию в Украине, перспектива призыва подразумевает участие в боевых действиях на территории Украины или службу во вспомогательных частях в России.
Около четверти военнообязанных респондентов заявили, что имеют медицинские отводы от прохождения службы, а 5% в настоящее время уже проходят службу в различных силовых ведомствах (около 1,6 млн.человек). По различным данным в российских силовых органах (МО, МВД, Росгвардия, МЧС, ФСБ, ФСО, ФСИН, прокуратура) служит 2,6 миллиона человек. Вероятно, какая-то часть из них, например, в МВД, МЧС, ФСИН – женщины. Какая-то часть в момент опроса находилась в зоне боевых действий и вряд ли была готова отвечать на вопросы. Тем не менее, очевидно, что наше измерение довольно точно оценило численность силовиков в стране.
Хотят ли русские воевать в поле, а не на диванах?
Более четверти (26%) военнообязанных заявили о своей неготовности к мобилизации, а 3% затруднилось с ответом. Каждый одиннадцатый (9%) ограничил свою готовность послужить родине лишь территорией России, а 31% заявили о готовности служить там, куда «будет направлен командованием». Это около 9,6 миллионов человек. Конечно, это лишь заявленная готовность к очевидным рискам, как известно, расхождение между декларацией намерения и реальным поведением отличается в несколько раз даже в безобидном потребительском поведении. Мы пока не претендуем оценивать объем возможного пополнения резервов действующей армии. Мы можем оценить порядок цифр. Более точно наша экспертиза позволяет оценить влияние различных факторов на (заявленную) готовность принять личное участие в боевых действиях на Украине.
Цифры солидарны
Исследовательская группа Russian Field 23-26 мая 2022 провели опрос взрослого населения России с тем же объемом выборки, имевший значимое смещение (в частности, пенсионеров было опрошено значимо меньше, а жителей центральных регионов страны – значимо меньше их доли в генеральной совокупности). В ходе опроса исследователи измерили желание мужского населения страны принять участие в боевых действиях на территории Украины. Исследователи не уточнили, на чьей стороне, но можно предположить, что подавляющее большинство респондентов, выражая готовность, имели в виду российские войска. Также не было предусмотрен адекватный вариант для тех респондентов, которые либо уже служат, либо служили в силовых российских подразделениях или частных военных компаниях. Разумеется, у них может быть «желание служить в Украине», но для служивого человека приказ важнее желания. Несмотря на эти недостатки, вариант вопроса «Если вам лично представится возможность принять участие в военной операции на территории Украины, вы воспользуетесь такой возможностью?» является близким аналогом вопроса из «Опытов».
В исследовании RF положительно на вопрос об участии ответили 31% мужчин в возрасте 18-50 лет, что повторяет полученную нами цифру – 31%. К сожалению, мы не можем оценить, каким образом ответили военнослужащие и сотрудники иных силовых органов (по данным ExtremeScan, их примерно 5% от числа военнообязанных мужчин). О неготовности отправиться на фронт Russian Field заявили 57% военнообязанных, а в проекте “Опыты” – 61%.
В проекте “Хроники” того же агрегатора ExtremeScan 15-17 мая была измерена более широкая готовность: самого респондента или его близких. Вопрос задавался всем респондентам.
Вы лично/ваши близкие готовы или не готовы участвовать в военной операции в Украине?
45% мужчин 18-50 лет сами или кто-то из их близких готовы принять участие в «военной операции» в Украине. Как видим, и здесь, с учетом формулировки, предполагающей более широкий охват наблюдений (не только сам респондент, но и его близкие), доля готовых отправиться на фронт весьма существенна и вполне сопоставима с цифрами в Опытах и опросе RF. Не может не радовать факт близости результатов, что свидетельствует о воспроизводимости и надежности данных.
Таким образом, в ходе различных измерений, проведенных разными исследовательскими группами, удалось получить заявленную готовность участвовать в боевых действиях около 30% российских военнообязанных мужчин. В абсолютных цифрах это около 10 миллионов человек. Разумеется, не всякий мужчина, заявивший о своем решении воевать, реально готов к фронтовой жизни и угрозе быть плененным, раненым или убитым. Для отбора резервистов существуют серьезные требования. Не всех желающих служить возьмут в армию. https://sao.mos.ru/news/news/detail/10224964.html
Даже если данная готовность завышена на порядок, миллион резервистов, готовых отправиться на фронт – это очень большое число, и это само по себе снимает необходимость проводить мобилизацию в России публично. Достаточно организовать работу пунктов по набору контрактников, использовать кадровые службы крупных государственных предприятий, особенно, тех, где могут пройти значительные сокращения персонала и те, кто готов служить, придет сам. Возможно, именно этим обстоятельством объясняется отсутствие объявления всеобщей мобилизации в России.
Но прежде чем полагаться на столь внушительные числа, нам необходимо понять, какие факторы способствуют или препятствуют добровольной мобилизации.
Молодые не хотят на войну
Хорошо видно, что наиболее активно готовы принять участие в действиях за пределами России старшие поколения российских мужчин, лишь каждый пятый юноша от 18 до 30 лет (20%) выразил согласие отправиться туда, куда направит его командование. Вероятно, молодежь в России имеет другие стратегии своего жизненного пути, которые для сорокалетних оказываются уже исчерпанными и они представляют более полезным послужить в армейских командах для решения поставленных задач. Напротив, каждый третий молодой россиянин (31%) высказал свою неготовность проходить службу, а еще 12% согласились пройти ее лишь на российской территории, то есть вне непосредственной угрозы жизни. Аналогичную зависимость обнаружили исследовательские группы “Хроники” и Russian Field – чем старше россиянин, тем выше его готовность отправиться на фронт.
Добровольцы приедут на БМВ?
С первых волн измерений отношения россиян к вторжению в Украину практически все исследователи обратили внимание на его поддержку военной операции со стороны наиболее доходных групп населения. Это в известной степени противоречит гипотезе, что менее обеспеченные/менее образованные люди меньше используют интернет, более внушаемы. Вполне вероятно, что для этой группы работает фактор опасения, что в связи с огромными затратами на операцию, денег на социальную защиту станет еще меньше. Также именно этот социальный слой является источником пополнения вооруженных сил солдатами-срочниками. И к личному участию в боевых действия «богатые» россияне расположены больше, чем «бедные» (43% против 27%). Люди со средними доходами (30-32%) в большой степени от участия в боевых действиях отказываются. Такая же зависимость была обнаружена в опросах “Хроники” и Russian Field в мае: группа российских мужчин с наибольшими доходами активнее других намерена принять участие в боевых действиях.
Эту зависимость мы связываем, в том числе, и с тем фактом, что уже много лет источником воспроизводства состоятельного класса являются чиновники всех уровней, бюджетные работники, силовики всех возможных форматов, сотрудники компаний-подрядчиков госорганизаций.
Военная операция - это где убивают
Оценка потерь военнослужащих России на территории Украины влияет на желание отправиться на фронт ожидаемо и значимо. Если среди тех, кто доверяет официальным данным Минобороны РФ в марте о менее, чем 5000 погибших, к мобилизации готовы 38%, то среди тех, кто полагает, что реальность куда трагичнее, почти вдвое меньше - 20% (см. ниже таблицу 4).
Семейный подряд
Разумеется, наличие в семье военнослужащих значимо влияет на готовность отправиться на фронт. Кроме тех 13% из них, кто тоже служит, еще 37% выразили такую готовность. В семьях, где нет сотрудников силовых ведомств, 29% отказались от перспективы участия в боевых действиях (см. ниже таблицу 4). Опыт воинской службы других членов семьи, то есть входящих в самый ближний круг общения человека, стимулирует его к личному участию в боевых действиях: “своих не бросаем!”. Здесь работает также более интенсивная пропагандистская обработка военнослужащих, которую они привносят в семейный круг.
С хлебом-солью или коктейлем Молотова?
Ожидания того, как население Украины будет встречать российские войска, значимо влияет на готовность служить в этих войсках. Среди полагающих, что россиян там встречают как освободителей или хотя бы нейтрально, доля готовых стать таким «освободителем» – 38-39%, в то время как среди тех, кто уверен, что украинское население встречает войска как врагов, их лишь 20% против 43% не желающих служить (см. ниже таблицу 4).
Служить в армии-победительнице, которая беспрепятственно продвигается по территории “братской страны” и воевать, проливая кровь, – разные истории.
Быстрая победоносная или долгая вязкая
Столь же значимо на участие в потенциальной мобилизации влияет оценка ожидаемой длительности войны. Примерно треть (32%) полагающих, что война продлится еще несколько месяцев, готовы служить за пределами РФ. Если война примет затяжной характер, то на войну пойдут на 10% меньше. Очевидно, готовые к участию рассчитывают на относительно короткую и победоносную войну, и чем пессимистичнее оценка длительности вооруженного конфликта, тем ниже доля готовых отправиться в чужую страну с оружием в руках.@
Информационная мобилизация
На отношение к потенциальной мобилизации влияют предпочитаемые источники информации, к которым человек испытывает доверие. Если среди тех, кто доверяет государственным телеканалам, соотношение готовых и неготовых служить 41% к 19%, то среди тех, кто им не доверяет, пропорция обратная: 17% к 43%.
Если же им удается получать информацию, запрещенную в РФ, их готовность участвовать в боевых действиях быстро снижается. Если среди не знающих, что такое VPN (программное обеспечение, позволяющее обходить запреты, введенные правительством РФ), соотношение готовых и отказывающихся от мобилизации почти 3 к 1 (39% против 14%), то среди использующих его соотношение 1 к 2 в обратную сторону (21% против 40%). Более широкий спектр информации формирует уклонистов.
Важно подчеркнуть, что служащие в российских силовых ведомствах особенно тщательно оберегаются от доступа к более широкому объему информации.
Восприятие санкций как индикатор адекватности
Оценка последствий санкций также значимо влияет на готовность отправиться в зону боевых действий. 34% тех респондентов, кто считает, что основная часть последствий уже состоялась, и хуже не будет, готовы отправиться туда, а среди тех, кто вообще никакого влияния не увидел и предвидит в будущем, их уже 41%. Среди тех, кто почувствовал влияние санкций, к мобилизации готовы лишь на 16-19%. Как видим, чем выше оценка действенности санкций, тем реалистичнее восприятие ситуации и, соответственно, ниже уверенность в личном участии в военных действиях на Украине.
Армия - друг безработных
В пятой волне исследования “Хроники” было изучено влияние объективных характеристик различных российских регионов с готовностью их населения принять участие в боевых действиях. Привлечение экономической статистики и регрессионного анализа показали, что наиболее влиятельными предпосылками готовности участвовать в «спецоперации» являются уровень безработицы в регионе. Чем выше уровень безработицы в регионе, тем вероятнее что его житель/кто-то из его родных готов участвовать в войне. Напротив, влияния показателей среднедушевого (медианного) дохода и экономической состоятельности региона, а также числа погибших в идущей операции его жителей, не обнаружено.
* Данные об уровне безработицы, дохода и ВРП взяты с официального сайта ЕМИСС https://fedstat.ru/
Готовность воевать как форма выражения лояльности
Опыт анализа десятка волн различных независимых проектов все более очевидно доказывает, что в исследованиях есть много вопросов, которые показывают нам синдром лояльности. Пересечение групп респондентов, поддерживающих военную операцию, Путина, войны до конца, веры в победу, одобряющих положение в стране очень высокое.
Есть основание утверждать, что готовность участвовать в операции является еще одним измерением этой лояльности. В таблице приведены соответствующие корреляции.
Если взять только мужчин 35-54 лет – “добровольцев” – из них 96% верят в победу России, 93% считают, что страна движется в правильном направлению, 87% поддерживают военную операцию (против 64% населения в целом). Почему есть основание полагать, что такая политизированная сторона выражение готовности является основанием для сомнений в том, что подобные декларации материализуются? Потому что лояльность - виртуальная сущность. Весь остальной анализ в этом релизе показывает, что на готовность ехать воевать влияет множество фактов.
Можно привести интересное сравнение. В Украине 20% респондентов утверждают, что у них есть близкие в территориальной обороне, то есть эта оценка дает примерно 6 миллионов. Если каждого участника теробороны (максимально) 20 человек считают близким, то мы получаем максимум 300.000 участников теробороны. В действительности в теробороне зарегистрировано 110.000 человек (в целом, на стороне Украины воюют около 1 млн. человек), то есть мы получаем завышенную оценку численности добровольцев. И это факт, в пункты теробороны стояли очереди, их строго фильтруют по здоровью и военному опыту. В случае с российской оценкой мы имеем дело с декларацией намерения. То есть относительно 10 миллионов российских мужчин призывного возраста, “готовых участвовать в военной операции”, мы можем говорить о 500 000 потенциальных добровольцев. 70% их (те, кому 18-55 лет) или примерно 300-350 тысяч являются годными кандидатами на службу в воюющей российской армии. Это без учета динамических изменений факторов, влияющих на такую готовность. Прорыв информационной блокады, затягивание войны, ее тяжесть, ослабление экономики, санкции, рост потерь в живой силе, изоляция - все это будет оказывать воздействие на весь “пучок лояльности”, включая готовность идти на такую войну.Прорыв информационной блокады, затягивание войны, ее тяжесть, ослабление экономики, санкции, рост потерь в живой силе, изоляция - все это будет влиять на весь “пучок лояльности”, включая готовность идти на такую войну.
У войны есть женское лицо?
В исследовании “Хроники” вопрос о своей готовности или своих близких идти на войну задавался всем респондентам, мужчинам и женщинам. 30% женщин заявили о готовности себя или своих близких участвовать в военных действиях. В целом у них наблюдается весь тот же синдром лояльности, они также поддерживают военную операцию, верят в победу и не стали бы останавливать военные действия.
У женских “добровольцев” есть свои особенности. Женщины еще больше, чем мужчины, верят в победу (98%), более уверены, что знают цели операции, для них важнее телевидение и разговоры с близкими как источник информации о военной операции. Они больше надеются на стабильную экономическую ситуацию.
Очевидно, что у этих 30% женщин подтверждается готовность идти на войну не их самих женщин, а их близких мужчин и это внесло свою долю в ответы на этот вопрос. Но самих женщин (масово, по крайней мере) к военным действиям не привлекают и, отвечая на этот “непрагматический” вопрос, они еще раз подтверждают синтонность этого вопроса общей лояльности.
В первом “военном” исследовании “Афина” 28-01.03.22 мы задали полезные вопросы о наличии сыновей по возрастам и военнослужащих в семье. Этот параметр сработал в соответствии с естественными ожиданиями. Наличие сына снизило поддержку: 47% против 61% тех женщин, у которых нет сына. В таблица очевидна разница поддержки, в зависимости от возраста сыновей:
Но это также связано с поколением. Чем младше сыновья, тем моложе матери, и здесь уже работает поколенческий фактор. Как известно, чем моложе человек, тем меньше он поддерживает операцию в Украине. И все-таки, не все столь очевидно. Почему матери/сестры мужчин призывного возраста 18-27 лет не дали наименьшей поддержки? Почему наличие близких мужчин-военнослужащих не вызвали тревоги? Вероятно, гипотеза об “армейском” информационном влиянии на семейные взгляды имеет основание.
Среди женщин меньше тех, кто отказывает в сочувствии украинцам, их беспокоят события на Украине, половина их испытывают тревогу и страх в связи с войной, они больше, чем мужчины, чувствуют беспомощность, и при этом не являются не то, чтобы антивоенной, но даже заметной пацифистской силой. И треть констатирует готовность близких к участию в военных действиях. При этом они даже не спорят в семье (всего лишь 24%, как среди всех остальных).
Вообще, в целом женщины удивительным образом совпадают с мужчинами по всем вопросам. Их оценки могут быть чуть мягче, радикально их отличает доля затрудняющихся ответить. Например, 31% молодых мужчин 18-34 лет уходят от ответа на вопрос о поддержке военной операции, среди женщин таких 46%. Женщины очевидно больше боятся высказывать свою точку зрения, отличающуюся от официальной. Но связано это может быть не только со страхом, но и большей ответственностью за близких. Надо изучать дальше.
Кто уже воюет
Для понимания мобилизационного потенциала важно посмотреть на тех, кто уже участвует в «военной операции».
Участвует/участвовал ли кто-то из ваших родных в военной операции в Украине (неважно, на фронте или в тылу) или никто не участвует/не участвовал?
15% россиян ответили, что кто-то из их родных участвует/участвовал в «военной операции» в Украине (на фронте или в тылу). Этот вопрос замеряет не размер действующей армии, а долю тех, кто принимает участие в операции на территории Украины и ее обеспечении. Очевидно, что у одного участника боевых (или тыловых) действий может быть несколько знакомых, кто знает об этом, поэтому нельзя напрямую экстраполировать доли на количество людей.
Наиболее сильным предиктором, предпосылкой положительно ответить на данный вопрос также является уровень безработицы в регионе. Чем выше уровень безработицы, тем более вероятно, что кто-то из близких респондента уже участвует в войне. То же касается регионов, в которых зафиксированы большие потери военнослужащих - Республика Бурятия, Республика Дагестан, Волгоградская область, Челябинская область, Краснодарский край, Республика Башкортостан, Оренбургская область, Ставропольский край - респонденты из этих регионов с большей вероятностью говорят об участии в войне своих родных. Доход, а также экономическая успешность региона, на участие его жителей в боевых действиях влияния не оказывают.
* Данные о военных потерях из открытых источников Русской службы Би-би-си на основании сообщений глав российских регионов и публикаций местных СМИ, https://www.bbc.com/russian/features-61638530
География участников операции
Проживание респондентов в приграничных с Украиной районах не объясняет отличие этих двух групп: имеющих или не имеющих воюющих родных. Из этих областей идут воевать не чаще, чем из каких-то других. А вот что касается типа населенного пункта, то, судя по всему, из городов на войну уходят реже, чем из сел и деревень.
Медиа военной операции
Мужчины, следящие за событиями в Rutube, также более вероятно ответят, что у них кто-то воюет, чем мужчины, не следящие за событиями в Rutube. Поскольку на Rutube выкладывается видео российских военкоров, близких к армии, возможно, этот канал является особенно релевантным, чтобы узнавать о родных, следить за перемещениями их подразделений и т.д.
Интересно, что все другие источники информации – телевизор, радио, газеты, интернет (youtube, telegram, социальные сети, мессенджеры) – не дифференцирует респондентов, у которых кто-то воюет или нет. Вероятно, это связано с тем, что по парадно-официальным и, напротив, оппозиционно-независимым каналам не показывают то, что для людей эмоционально самое главное - они ищут следы родных военных . В массовых СМИ они не могут узнать о вероятном местоположении и судьбе своих близких.
Интересно, как работает реальное вовлечение близких в военные действия.
Семейная солидарность
Участие близких в военных действиях мало на какие параметры влияет. Мы обнаружили зависимость с готовностью самому или близким со-участвовать: 59% пойдут на войну, если близкие уже воюют, а среди тех, у кого нет близких на военных полях таких почти вдвое меньше 39%. Если близкие воюют, “наши мальчики проливают кровь”, значит, надо идти до конца – 75%, не прекратили бы операцию, в семье не воюющих таких 63%.
Выводы
Возраст добровольцев
В случае сценария явного или скрытого призыва добровольцев, новый контингент будет существенно старше, чем те силы, которые сейчас участвуют в боевых действиях, поскольку готовность воевать характерна для старших возрастов.
Благополучные
О готовности участвовать в спецоперации более активно заявляют более доходные группы россиян.
Даже, если это лишь вербальная готовность, вероятно, эти группы могут быть значимым источником для помощи российским воинским формированиям. Это может быть целевой аудиторией для выпуска государственных армейских облигаций.
Быстро - да. Долго - не уверен
Чем более продолжительной оказывается война, чем выше оценка ее жертв, тем меньше намеренных принять в ней личное участие. Можно предположить, что рост числа жертв, и продолжение военных действий будут уменьшать уровень даже декларируемого намерения принимать в них участие.
Ток-шоу позовет
Важным стимулом личного участия является информация, распространяемая государственными СМИ, прежде всего, телеканалами. Если человек прорывает информационную изоляцию хотя бы в интернете (напримнр, благодаря использованию VPN), то его отношение к личному участию значительно меняется.
Больше осознания действенности санкций - меньше пыла воевать
Высокая оценка действенности санкций, введенных европейскими странами и США в отношении России, значимо уменьшает оптимизм и уверенность в необходимости личного участия в военных действиях на Украине.
Безработица - корм войны
Участие в военных действиях для какой-то части населения может оказаться решением проблемы безработицы. Подобное явление наблюдалось в 2014-2015 году. Реальность этого фактора подтвердили региональные различия. Уровень безработицы в регионе значимо влияет на готовность его жителей отправиться на фронт с оружием в руках: чем больше безработных в регионе, тем выше такая готовность.
Уровень безработицы в регионе также оказывает влияние и на реальное участие его жителей в боевых действиях. Среднедушевой (медианный) доход, а также общая экономическая успешность региона, такого влияния не оказывают.
А теперь экспериментальная часть нашего релиза. Она проистекает из коллективного характера нашей публикации. Реализуется концепция ExtremeScan как сотрудничества независимых исследователей-аналитиков. Лучшее проявление сотрудничества - это готовность принимать разные точки зрения. Мнения авторов в основном выводе из наших поисков разделились. Мы решили опубликовать две точки зрения. На суд читателей.
Основной вывод
Версия #1 Треть военнообязанных российских мужчин в возрасте 18-50 лет выразили вербальную готовность принять участие в боевых действиях на территории Украины на стороне России. Даже если допустить, что реально к подобной службе готова и годна лишь десятая часть этой группы, она образует ресурс добровольной мобилизации в 1 миллион человек.
Это позволяет российским властям проводить пополнение живой силы операции без публично объявленной всеобщей мобилизации, сочетая ток-шоу с рекрутментскими рассылкам с указанием, где и когда можно прибыть на пункт по набору контрактников.
Версия # 2
Декларация готовности к участию в спецоперации является не столько базой для прогноза добровольческого движения, сколько отражением общей лояльности к власти, Путину и самой операции, сформированные многолетней и актуальной сейчас пропагандой.
Реальная готовность идти воевать только в незначительной части может быть результатом идейных убеждений. Ее масштаб стоит прогнозировать, исходя из личных социально-экономических обстоятельств, степени маргинальности, потери работы, потери близких на войне.
Материалы: