От миротворца до клоуна: Трамп в общественном мнении Украины и России и в кремлевском дискурсе
- Elena Koneva
- 9 часов назад
- 11 мин. чтения
Статья Елены Коневой в издании Re:Russia, 1 декабря 2025 года
Еще на этапе предвыборной кампании Дональд Трамп позиционировал себя в качестве политика, способного остановить войну в Украине, и породил всплеск надежд в обеих воюющих странах.
Однако его первые практические шаги в этом направлении привели к парадоксальному результату: в обеих странах настроения радикализовались в пользу более воинственных. Очевидный пророссийский крен Трампа легитимизировал захватническую войну в глазах части россиян и развернул их мнение в пользу ее продолжения. В Украине же он сформировал недоверие к инициативам Трампа и привел к мобилизации общества — готовности дальше противостоять агрессии несмотря ни на что.
Хотя представление о пророссийской позиции Трампа начало постепенно меняться с мая, в обеих странах сформировался устойчивый паттерн недоверия к нему. Его инициативы воспринимаются либо как неустойчивые и ненадежные — в глазах россиян, либо как агрессивно навязанные — в глазах украинцев. В России его поведение трактуется как непредсказуемое, идеологически противоречивое и инспирированное собственными интересами. Даже среди тех, кто считает, что Трамп действует в интересах России, 60% не испытывают к нему доверия.
Такое восприятие миротворчества Трампа, впрочем, во многом определяется нарративами как кремлевских медиа, так и более эмоционально и радикально настроенных блогеров и «военкоров». Тональность комментариев строго следует политической оценке Кремля: когда заявления Трампа соответствуют его повестке, реакция оказывается позитивной, как только он отклоняется от нее, тон резко меняется.
В пропагандистских нарративах отсутствуют следы подготовки населения к наступлению мира. Перемирие, приостановка военных действий и прямые переговоры с Киевом трактуются как потеря национального достоинства и уступка внешнему давлению, а мир с Украиной выглядит как ненадежный, связанный с рисками и нестабильностью. В то же время «справедливый» и «надежный» мир ассоциируется с прямыми переговорами Москвы и Вашингтона, в которых Украина присутствует не как субъект, а объект договоренностей. Этот медийный конструкт Кремль не без успеха «продает» не только российскому населению, но и самому Трампу и его окружению.
В то же время миротворчество Трампа оказывается девальвировано его колебаниями в принятии этой логики. Большинство российских респондентов полагают, что Трамп оказывает преимущественно негативное влияние на мировые процессы и что, несмотря на его усилия доказать обратное, США теряют свое влияние в мире.
От надежды к радикализации
Еще на этапе предвыборной кампании Дональд Трамп позиционировал себя в качестве политика, намеренного и способного остановить войну в Украине. Это породило определенный всплеск надежд в обеих воюющих странах. В начале 2025 года приписывать ему весьма высокий уровень влияния в возможном урегулировании конфликта склонны были респонденты и в Украине (61%), и в России (78%), согласно опросу ExtremeScan (см. график 1; здесь и далее в данном тексте, если не оговорено особо, речь идет об опросах ExtremeScan, проведенных в феврале, марте, сентябре и ноябре 2025 года методом телефонных интервью. Описание методологии приведено в конце статьи).
Высокий показатель влияния Владимира Путина на возможность урегулирования конфликта отражал понимание гражданами обеих стран, что именно он является инициатором войны/«СВО» и именно от него в первую очередь зависит ее прекращение. В то же время, хотя Путин и говорил не раз о своем стремлении к миру, возлагая ответственность за саботаж мирного процесса на украинскую сторону, даже российские респонденты не склонны были связывать с ним надежды на окончание войны. В октябре 2024-го и феврале 2025 года 63% опрошенных высказывали желание, чтобы с Украиной был скорее заключен мирный договор «со взаимными уступками», но только 36% ожидали, что это событие может произойти (→ Re: Russia: народ и партия не едины).
Поэтому именно громкие заявления Трампа привели к всплеску надежд в России на скорое окончание войны в начале 2025 года. Как показывают опросы проектов ExtremeScan и «Хроники», с весны 2022 года ожидания россиян относительно сроков окончания войны неизменно ухудшались: в конце марта 2022-го не ждали ее окончания раньше, чем через год, 18% респондентов, в июне — уже 35%, а в феврале 2023-го — больше половины. Лишь в феврале 2025 года, после инаугурационных выступлений Трампа, доля пессимистов начала снижаться, к концу февраля достигла 37%, в то время как надеющихся на окончание войны в течение ближайших месяцев стало 43% (см. график 2). Впрочем, уже к концу марта, по мере того как «миротворческий процесс» начал ходить по кругу, обнадеживающий «эффект Трампа» в основном исчерпал себя.
В то же время «миротворчество» Трампа, наряду с проснувшимися надеждами, имело в России неожиданный «побочный эффект». В течение 2024 года сложился определенный баланс между сторонниками продолжения войны и сторонниками ее скорейшего окончания: около половины граждан поддерживали скорейший вывод войск и переход к мирным переговорам, даже несмотря на то что заявленные цели «СВО» не будут достигнуты. Однако на фоне посреднической активности Трампа в настроениях респондентов произошел, на первый взгляд, парадоксальный сдвиг: доля сторонников скорейшего мирного решения конфликта немного сократилась (с 48 до 45%), тогда как доля сторонников продолжения военных действий существенно выросла — с 32 до 42%.
Таким образом, миротворческие инициативы Трампа расширили партию продолжения конфликта, даже несмотря на заметную усталость россиян от войны (около половины опрошенных признавали, что война негативно влияет на их повседневную жизнь). Краткий всплеск воинственности был отмечен и в вопросе поддержки «СВО»: в январе–сентябре 2024-го такую поддержку декларировали 50–52% опрошенных, в феврале 2025-го ее уровень вырос до 57% и вернулся к 50% только в сентябре.
Образ Трампа как политика, который «понимает Россию», не называет ее агрессором, готов вести с ней переговоры и налаживать отношения, а также намерен сократить поддержку Украины, повысил легитимность военного вторжения в глазах части россиян и укрепил внутри страны ощущение военного и политического преимущества. Иными словами, «мирные инициативы» Трампа подстегнули ожидания относительно более выгодного для России завершения конфликта и успеха на поле боя перед заключением мирного договора с ослабленной Трампом Украиной.
Если в России изменение отношения к миротворческим посулам Трампа происходило постепенно, то в Украине резкий перелом после первоначального всплеска надежд был связан с конкретным событием — встречей Владимира Зеленского и Трампа в Белом доме 28 февраля 2025 года, которая выглядела оскорбительно и для Зеленского, и для Украины в целом. Как и в России, этот поворот вызвал в украинском обществе заметную радикализацию настроений в пользу более воинственных. До встречи в Овальном кабинете 40% украинцев допускали возможность отказа от наступательных операций ради заключения мира, после нее эта доля сократилась до 33%, а доля тех, кто настаивал на полном освобождении всех оккупированных территорий, выросла с 49 до 57%.
Восприятие Трампа как политика, оказывающего давление на Украину и занимающего пророссийскую позицию, породило недоверие к его действиям и инициативам и привело к мобилизации украинского общества, что выразилось также в росте рейтингов Зеленского, фиксируемых украинскими опросами (→ Re: Russia: Украинское ралли в Овальном кабинете).
Миротворчество на недоверии
Это сходство реакций радикализации в обеих воюющих странах не случайно. Данные опросов демонстрируют значительную близость в восприятии Трампа в России и в Украине. В первой половине 2025 года весьма большая доля россиян и большинство украинцев считали, что он скорее находится на стороне России. В марте в Украине так думали 72% опрошенных, в России — 43%. Это сформировало стойкую атмосферу недоверия в отношении его инициатив и конструктивной роли США в Украине. Во второй половине года, правда, ситуация скорректировалась. В октябрьском опросе полагали, что Трамп идет на поводу у России и склоняет Украину к территориальным уступкам, 52% украинских респондентов. В России доля полагающих, что «Трамп — наш», снизилась в сентябре до 32%, а в начале ноября — после введенных против «Роснефти» и «Лукойла» санкций, но до последних «мирных инициатив» Кирилла Дмитриева и Стива Уиткоффа, — до 23%.
При этом в обеих странах фиксировался крайне низкий уровень доверия к президенту США: в Украине ему доверяют лишь 12%, в России — около 20%, в мартовском опросе ExtremeScan. Опрос Фонда «Общественное мнение» (ФОМ), проведенный в октябре в России, дополняет картину. 75% российских респондентов воспринимают Трампа как человека скорее хитрого и лукавого и только 5% — как честного и искреннего. 50% полагают, что при принятии решений он руководствуется эмоциями, и только 19% — что тщательно взвешивает доводы. 54% считают, что Владимир Путин не доверяет Трампу, но и Трамп, по мнению 56% опрошенных, тоже не доверяет Владимиру Путину. Положительно к американскому президенту, в целом, относились только 18%, отрицательно — 42%, по данным ФОМ.
Согласно сентябрьскому опросу ExtremeScan, лишь 31% российских респондентов верят, что Трамп действительно заинтересован в перемирии между Россией и Украиной, — крайне слабый показатель для имиджа миротворца. Недоверие обеих сторон конфликта к посреднику ведет к тому, что его инициативы воспринимаются либо как неустойчивые и ненадежные — в глазах россиян, либо как агрессивно навязанные — в глазах украинцев. Последние видят в Трампе угрозу своему суверенитету и опасаются неравноправного соглашения. Россияне воспринимают его поведение как непредсказуемое, идеологически противоречивое и инспирированное собственными интересами. Даже среди тех российских респондентов, которые считают, что Трамп действует в интересах России, 60% не испытывают к нему доверия (таблица 1).
Всего | На стороне Росии | На стороне Украины | На стороне США/собственныхинтересов | Затрудняюсьответить | |
Всего | 43% | 10% | 32% | 10% | |
Доверяю Трампу | 20% | 35% | 1% | 7% | 15% |
Не доверяю Трампу | 74% | 60% | 95% | 86% | 71% |
Затрудняюсь ответить | 7% | 5% | 3% | 8% | 14% |
Таблица 1. Оценка позиции Трампа в отношении к конфликту и доверие ему, Россия, март 2025, % от числа опрошенных.
Такой образ «Трампа-миротворца», обладающего в глазах респондентов с обеих сторон высоким уровнем влияния при низком уровне доверия, создает деморализующий парадокс. Трамп оказался способен инициировать ожидания относительно разрешения конфликта, но не смог стать эффективным посредником. Он воспринимается как игрок, у которого нет собственной прочной позиции, который подвержен манипуляциям; в результате его заявления играют роль скорее дестабилизирующего фактора, внося неопределенность и провоцируя дополнительные реактивные колебания в общественном мнении.
От «миротворца» до «клоуна»: спектр оценок Трампа в российской медиасреде
Контент-анализ 130 влиятельных российских Telegram-каналов (больше 100 тыс. подписчиков и высокая публикационная активность), среди которых — государственные медиа, политические блогеры и военные корреспонденты, дает в совокупности представление о реальных установках Кремля в отношении инициированного Трампом переговорного процесса. Официальные российские медиа в целом на протяжении года сохраняли более нейтральный тон (там, где были эмоциональные оценки, негативные вдвое перевешивали позитивные). Блогеры и «военкоры» публикуют более эмоциональный контент, который, однако, также находится в русле официального военного нарратива и являются частью общей пропагандистской экосистемы поддержки войны.
В постах блогеров и «военкоров» даже в первые, окрашенные оптимизмом месяцы возобновления диалога между Белым домом и Кремлем сальдо негативных и позитивных суждений о перемирии складывалось против переговоров. В начале марта 2025 года, после встречи российской и американской делегаций в Эр-Рияде, только 7% российских Telegram-сообщений выражали поддержку переговорам или идее прекращения огня. К началу ноября ситуация не изменилась: в среднем положительные посты составляли все те же 7–8%, тогда как негативные — 32% у политблогеров и 39% у «военкоров». Переговоры в основном представляются здесь бесполезными и даже вредными, ошибкой России и проявлением слабости. Эта критика звучала особенно выраженно в период прямых переговоров между Россией и Украиной в Стамбуле (см. графики 3–4).
Собственно российские медиа высказывались более сдержанно, и сначала баланс позитивных и негативных сообщений был почти равным — 15 535 против 15 324. Позитив включал похвалу, поддержку политики Трампа, восприятие его как «сильного лидера». Негатив — критику, обвинения в слабости или неверных решениях.
С января по апрель 2025 года освещение самого Трампа и его действий было здесь в основном положительным. Его конфликты с Зеленским и ранние контакты с Россией давали повод представить его как дальновидного политика. Вплоть до июня Трамп, в основном изображался прагматичным лидером, способным заключить «сделку». Однако даже в этот период политики и «военкоры» предупреждали об опасности «наивного протрамповского энтузиазма», утверждали, что Трампу нельзя доверять и что он работает на свои интересы и имеет виды на российские ресурсы.
К концу мая тон стал преимущественно негативным, особенно на фоне стамбульских раундов переговоров и заявлений Трампа в поддержку Украины. В нарративе блогеров и «военкоров» появляются язвительные комментарии: «Миротворец Трамп закончился; теперь война в Украине — это война Трампа»; «На этот раз это не Трамп финансирует Украину — это Украина финансирует гиперактивного рыжего старика».
С июля стал преобладать негатив, положительный баланс оценок наблюдался лишь в двух эпизодах: 1 августа, после высказываний Путина на встрече с Лукашенко о том, что «переговоры всегда востребованы и всегда важны», и 16 августа, после визита Путина на Аляску. Но после выступления Трампа на Генассамблее ООН 24 сентября, где он критиковал Россию, тон снова стал резко негативным: «Трамп переобувается на лету». В октябре было еще одно короткое окно потепления после сообщений о телефонном разговоре Путина и Трампа и обсуждений возможной встречи в Будапеште. Но через неделю все рухнуло: «Безумный Трамп отменил встречу с Путиным».
Обсуждение анонсированных Трампом американских планов ядерных испытаний в начале ноября дало российским Telegram-каналам новый повод для издевок: «Человек, оторвавшийся от реальности», «Стареющий миротворец, который не контролирует своих ястребов», «Рыжий безумец», «Сумасшедший дедушка», «Клоун», «Делец».
Таким образом, тональность комментариев строго следовала политической линии Кремля: когда заявления Трампа соответствовали повестке Москвы, реакция была позитивной; как только он отклонялся от нее, тон резко менялся на противоположный. За этим, однако, стояла определенная концепция, которой Кремль, в отличие от Трампа, ее не имевшего, последовательно придерживался.
Два «мирных процесса» с точки зрения Кремля
Российский авторитаризм не игнорирует общественное мнение. Режим постоянно мониторит настроения в обществе, поскольку заинтересован в стабильности и снижении рисков политических протестов. Однако мониторинг имеет целью не учет общественных настроений, а активное воздействие на них. Любые политические решения проходят этап пропагандистской обработки и социологического тестирования с целью подготовки населения для их одобрения или хотя бы непротивления им.
Хотя по инициативе Трампа на протяжении всего 2025 года обсуждаются пути завершения войны, в пропагандистских нарративах незаметны следы подготовки населения к наступлению скорого мира. Скорее, в этих нарративах транслировался образ «преждевременного» перемирия, которое обычно осмыслялось как потеря национального достоинства, уступка внешнему давлению и предательство «целей СВО». В то же время в этих нарративах присутствует специфический положительный образ «мира».
С одной стороны, существует «плохой, ненадежный мир» — это всегда история о прямых переговорах с Киевом. Переговоры с Украиной — это компромиссы, уступки, риски и нестабильность. В эту орбиту нестабильности попадает также тема «непредсказуемости» Трампа и других западных акторов. Мир, который зависит от поведения хаотичных лидеров, интерпретируется как непрочный и опасный.
С другой стороны, существует «справедливый, надежный мир», который возникает не тогда, когда Россия и Украина разговаривают напрямую, а когда два «по-настоящему ответственных» субъекта — Россия и США — решают судьбу Украины как объекта. В кремлевском нарративе конструктивность, рациональность, долгосрочные решения, «архитектура мира» появляются только на двустороннем треке Москва–Вашингтон. Именно в этой рамке обсуждение 28-пунктного плана получает позитивную тональность: это не диалог с Украиной, а «большая сделка» двух держав, которые якобы способны обеспечить стабильность, навязать правила и гарантировать результат. Контент-анализ сотни публикаций за последнюю неделю ноября показывает, что примерно 70–75% материалов закрепляют Украину именно в объектной роли, тогда как 15–20% сообщений допускают ее субъектность, но в обвинительном и негативном ключе и призваны предоставить примеры и аргументы, демонстрирующие бесперспективность прямых переговоров.
Таким образом, негатив вокруг «переговоров с Украиной» и позитив вокруг «мирного плана из 28 пунктов» (и некоторых других инициатив Трампа) образуют единый, внутренне согласованный кремлевский медиаконструкт. Плохой мир — это тот, где Украина — субъект. Хороший — тот, где Украина — объект. В результате выстраивается медийная логика, где любые переговоры с Украиной заранее маркируются как нестабильные, конфликтные и слабые, а переговоры России и США — как конструктивный путь к «прочному и надежному миру» без Украины. Этот конструкт Кремль, как представляется, не без успеха «продает» не только российскому населению, но и самому Трампу.
В результате, однако, позиция Кремля — позиция Путина — выглядит для российского потребителя этого медиаконструкта как более «ответственная» в сравнении с «метаниями» Трампа. В ноябре 2025 года 53% опрошенных в России полагают, что Трамп негативно влияет на мировые процессы, и только 30% — что позитивно. Это впечатление в свою очередь переносилось на имидж США в целом. Несмотря на все усилия Трампа доказать обратное, 50% полагают, что США теряют свое влияние в мире и только 12% — что увеличивают.
Методология
1. Данные опросов в России и Украине были получены методом телефонных интервью. В России в каждой волне опрашивалось в основном 1600 человек старше 18 лет. Методология выборки: RDD по данным Россвязи, стратифицированная по федеральным округам и двум городам федерального значения. Расчетная ошибка выборки; 2,44% при 95%-ном доверительном интервале. Массив перевзвешен по категориям пола, возраста и федерального округа. В Украине выборка исследования — 1207 респондентов старше 18 лет. Опрос проводился на основе случайной выборки мобильных телефонных номеров, сгенерированной RDD. Выборка репрезентативна для взрослого населения Украины (от 18 лет и старше) по полу, возрасту, размеру населенного пункта и региону проживания до начала полномасштабного вторжения России в Украину. Опрос проводился только на контролируемых Украиной территориях. Расчетная ошибка выборки не превышает 2,8% при 95% доверительном интервале.
2. Контент-анализ проводился на материале публикаций в российских Telegram-каналах по двум отдельным темам. 1) «Президент Трамп» — с этой целью были извлечены 102 373 публикации с упоминанием Трампа. Тексты и комментарии к ним были проанализированы с помощью больших языковых моделей (LLM), для последующего анализа были оставлены 39 466 публикаций, в которых отчетливо выражалось отношение к Трампу и его политике. 2) «Мирные переговоры и обсуждение прекращения огня между Россией и Украиной». В общей сложности 54 277 сообщений, включающие слова «переговоры», «прекращения огня», «перемирие», были сведены к корпусу из 38 809 публикаций, которые касались переговоров или усилий по прекращению огня между Россией и Украиной как ключевой темы. После процесса доработки публикации были классифицированы по двум параметрам: 1) отношение к Трампу или его политике: позитивное, негативное, нейтральное; 2) отношение к мирным переговорам и прекращению огня: позитивное (рассмотрение переговоров как правильных, необходимых, полезных, выгодных или оправданных для России), негативное (рассмотрение их как вредных, преждевременных, невыгодных или неприемлемых для России), нейтральное (отсутствие выраженного отношения).
Комментарии