Пост-релиз #12 от 24 сентября 2022
Елена Конева
“Пусть они (русские) живут в своем мире, пока не изменят свою философию”
Образ русских и реальность
Тема запрета российским гражданам поездок в Европу – конкретная и довольно локальная. Она отражает более общую проблему, которую на Западе, особенно в Европе и еще более особенно в Украине, видимо, решают стихийно, в режиме реактивного или конъюнктурного ответа на всплывающие стимулы.
Это проблема фактического отсутствия стратегии отношений с российскими гражданами в контексте войны и пост-войны с Украиной. Неизбирательное понимание всей России как врага приводит к упрощению восприятия и неразличению внутри российского общества мировоззренчески разных лагерей, а значит, значимой с прагматической точки зрения недооценке значительной части россиян как прогрессивного антивоенного и пост-военного ресурса.
В определенной степени это связано с доминирующей представленностью в информационном пространстве российских государственных поллстеров, которые являются неотъемлемой частью пропагандистской машины.
Систематическая и скоординированная пропаганда формирует ощущение сплоченной поддержки войны в 75-80% жителей России. Это ложная картина.
В реальности, которую измеряют независимые исследователи, доля осознанной поддержки российскими гражданами войны составляет на начало августа 2022 года всего около 40%. Примерно такая же доля людей в разной степени не поддерживает войну.
Кто уехал?
Согласно исследованию “Эвакуация 2022” и выводам других проектов, связанных с военной волной эмиграции, основными причинами отъезда – часто внезапного и незапланированного – стали несогласие с действиями власти, моральная невозможность жить в стране-агрессоре и страх репрессий.
Сотни тысяч молодых людей, профессионалов, их детей – это то самое поколение, среди которого в целом поддержка войны втрое-вчетверо ниже, чем среди старших.
К этим людям есть медийный и прямой доступ. Многие из них занимаются не только антивоенной деятельностью в области своей профессиональной экспертизы, но и волонтерством.
Выехали политологи, политические активисты, журналисты, целые команды независимых СМИ. Они продолжают работу из Грузии, Латвии, Чехии.
Влияние государственной российской медийной пропаганды ослабевает, но остается сильным фактором. В этой связи альтернативный нарратив остается полем войны за общественное мнение. И осуществляют эту борьбу российские медийщики, сохраняющие за рубежом свободу говорить.
Первая волна военной эмиграции уехала не за роскошью. Проективно можно видеть, что моральное состояние людей - потенциальных мигрантов, в связи с военными действиями в Украине, радикально отличается от остальных россиян. Вторая волна сентября будет еще драматичнее.
Сопротивление в России
Внутри России продолжается самоотверженная работа активистов: контрпропаганда по всем доступным каналам, антивоенные митинги и одиночные пикеты, адвокатская работа для призывников и контрактников, целая сеть волонтеров, помогающих украинским беженцам, работа с родителями военных, конфиденциальное финансирование антивоенной активности, активный саботаж и диверсионные акты…
Линия фронта проходит не только по земле Украины. Миллион человек Росгвардии ловит "пятую колонну", а не воюет в Украине. Фронт повсюду: в Москве, в Бурятии, в западном инфопространстве. Правильная гражданская коммуникационная стратегия в этих обстоятельствах – это еще и военный инструмент.
Россияне – ресурс Украины
Зеленского называют новым духовным лидером свободного мира. Он говорит об Украине как о части Европы. Для Европы особенно характерны такие духовные ценности, как толерантность и борьба с предубеждениями. Имеет значение каждый человек, независимо от национальности и вероисповедания. Важен любой, кто понимает, что идет вероломная война; важен каждый сочувствующий Украине человек в любой точке мира, а тем более, в России.
Сейчас, в условиях стресса войны, закладывается кодекс и архетип будущей Украины. Если развивать тезис “коллективного наказания” русских, существует неиллюзорная опасность того, что в сознании рядовых украинцев закрепятся инвертированные установки того же рода, как те, что сегодня движут агрессорами – ведь многие из россиян (в своем искаженном восприятии) продолжают сегодня священную войну с фашизмом.
Среди возможных причин для коммуникации с антивоенно настроенными россиянами – не только добрая воля Украины и гуманитарная миссия Европы, но и банальная прагматика.
В войне необходимо задействовать все доступные ресурсы. Те из российских граждан, кто против войны, – будь то оставшиеся или уехавшие, руководители компаний, олигархи, состоятельные люди, гражданские активисты, медийщики, даже военные – составляют аудиторию, с которой возможна прямая конструктивная коммуникация. Эти люди – авангард контр-пропагандистской деятельности, антивоенного сопротивления, трудовой и материальной помощи Украине. Завтра они будут основой государственности послевоенной России и безопасного сосуществования с ней.
Отношение к россиянам как тест на европейские ценности
Образ врага в лице целой нации легче сформировать, он проще для консолидации массового сознания. Геноцид и садизм со стороны российских военных создают фактическую основу для дегуманизации образа русских: все русские несут смерть и должны быть наказаны. Но экстраполяция ответственности на целую нацию неизбежно придет в противоречие с европейскими хартиями.
Западные страны, при всей солидарности с Украиной, имеют свои взгляды на сотрудничество с адекватными россиянами; визовые фильтры будут усложнены, но европейские власти вряд ли станут зачищать свои страны от русских и блокировать возможность их приезда.
Дифференцированная по отношению к разным россиянам политика Европы является важным элементом формирования антивоенного, анти-кремлевского интернационала, в котором россияне должны присутствовать. Принятие подобной доктрины требует понимания структуры российского общества.
Рассмотрим это на примере вопроса шенгенских виз.
Масштаб визового бана
Сколько граждан имеют шенгенскую визу или планируют за ней обратиться?
Кто может приехать в ближайшие месяцы в европейские страны?
По данным общероссийского репрезентативного исследования, проведенного ExtremeScan 23-27 августа, заграничный паспорт имеется у 27% жителей России, что совпадает с данными других исследований и официальной статистикой.
За последние 1-2 года за (любую) границу выезжали 12% россиян. Шенгенскую визу получали/использовали за последние два года 16% обладателей загранпаспортов.
Шенгенские визы, полученные или использованные в последние 2 года, имеют следующий статус:
46% истекли к периоду опроса; 36% истекут в течение года; 12% имеют более длительный срок.
Иными словами: всего 2% от взрослого населения имеют действующую шенгенскую визу, у 75% из них виза истечет менее, чем через год.
Шенгенцы
Оценка сверху размера группы шенгенцев: около миллиона имеющих не истекшую визу и еще 400 000 потенциально планирующих на нее подать; всего 1,3% от всего населения, или 1,4 млн человек.
По структуре последних поездок распределение следующее:
9% туризм, включающий посещение близких
6% работа
3% лечение
1% учеба.
26% респондентов изменили свои планы поездок за границу в результате военных действий в Украине; в категории шенгенцев таких 47%.
Кто же эти россияне, кого не хочет пускать ряд европейских стран? Две трети шенгенцев – в возрасте до 40 лет; шенгенцы более образованы, чем население в целом, в три с половиной раза финансово более благополучны. Они в 2,5 раза чаще используют VPN, а значит, они воспринимают информацию за рамками, заданными подцензурными СМИ. Треть из них потеряли работу и перестали общаться с близкими из-за конфликта вокруг военных действий в Украине.
Не удивительно, что среди шенгенцев в полтора раза больше людей, не поддерживающих спецоперацию, чем в целом по населению. Большинство из них считают, что надо прекратить военную операцию и переходить к мирным переговорам (среди всего населения таких 33%).
63% (против 40% по всем респондентам) считает военные действия и их последствия главными событиями в своей жизни. Война их фрустрирует, и при этом половина шенгенцев полагает, что возможность свободно высказывать свое мнение в России отсутствует.
Планы 62% шенгенцев изменятся из-за усложнения процесса получения шенгенских виз, что в пять раз больше, чем в целом по населению страны.
У 80% шенгенцев близкие родственники и друзья живут в странах Шенгенского соглашения, и больше трети их поездок за последние 2 года были связаны с посещением близких.
Российские граждане в своем большинстве поддерживают сохранение возможности путешествия в европейские страны; только 14% считают, что в нынешних условиях российским гражданам следует запретить выезд туда. Среди шенгенцев таких 4%, что неудивительно.
Зачем русские едут в Европу в 2022 году?
Данные по поездкам за первое полугодие 2022 года позволяют смоделировать мотивацию путешествий россиян.
Росстат опубликовал данные о выезде россиян за границу за первое полугодие 2022 года. Всего с разными целями страну покинуло 8,5 млн человек, что на 25% больше, чем с января по июнь 2021 года — тогда границу для выезда пересекли около 6,8 млн россиян. Понятно, что такой рост частично связан со снятием ковидных ограничений.
С частными целями границу за полгода пересекло 5 млн россиян, с туристическими — 2,3 млн, с деловыми — 189 тысяч.
Статистика же по странам явно показывает, что бòльшая доля этого роста в два миллиона связана с отъездом из страны. Нижние оценки числа уехавших (надолго) россиян колеблются между 300 и 400 тысячами.
Многие перемещались в приграничные страны, куда можно было добраться наземным транспортом.
“Так, в I полугодии 2022 года количество прибытий россиян снизилось от 25% до 50% по сравнению с ковидным 2021 годом в Италии, Испании, Германии, Нидерландах, во Франции, на Кипре, в Греции, Швейцарии, Великобритании, Австрии, Хорватии, Чехии, Дании, Бельгии, Швеции, в еще большей степени – на Мальте, в Черногории, Исландии, Албании. Все это традиционные туристические страны.
Существенный рост российских прибытий по сравнению с I полугодием 2021 года в аналогичном периоде 2022 года зафиксирован в Финляндии, Эстонии (в 1,5-3 раза), а также в тоже приграничных Латвии, Литве и в Польше.”
Очевидно, что существенная доля перемещений была связана с отъездом. По разным обстоятельствам, не все, кто хотел уехать тогда или захотел уехать впоследствии, смогли уехать.
Как показывают глубинные интервью Любови Борусяк, мотивация уехавших и оставшихся россиян практически не различается. Те, кто оставался, оставались по разным личным обстоятельствам; многие считали важным делать свое дело (учителя, преподаватели, представители НКО), чтобы хоть как-то сохранять гуманизм в обществе. Не все, но многие уезжали, чтобы продолжать свое гуманистическое дело. В конце марта 6,7% респондентов сказали, что кто-то из их близких или знакомых эмигрировал в связи со “спецоперацией”. 10% высказали готовность эмигрировать. В майской волне 6% респондентов подтвердили отъезд близких и знакомых. На этих данных сложно строить численные проекции, но совершенно ясно, что многие российские граждане уже уехали и многие еще будут уезжать.
На фоне горячих обсуждений о том, что было бы справедливо закрыть для россиян европейские границы, мы слышали гуманные обещания пропускать визитеров для лечения и по другим “уважительным” причинам, а также рекомендации обращаться за политическим убежищем для тех, кому угрожает российское государство. От комментирования адекватности подобных рекомендаций мы воздержимся.
Лукавство запрета на туризм
Мари Дюмулен, Директор программы “Большая Европа” Европейского Совета по иностранным делам пишет:
“Есть также некоторый самообман в аргументе, что запрет будет распространяться только на так называемые туристические визы. Визы классифицируются по продолжительности пребывания путешественников: до 90 дней или более. Причина пребывания — например, туризм, посещение семьи или бизнес — всего лишь определяет тип документов, которые должны сопровождать заявление.
Запрет на туристические визы на деле означает запрет на любую форму поездки в ЕС на срок менее 90 дней или на подачу заявлений, основанных на бронировании отеля, что является самым быстрым способом подать заявление на получение визы.
Всем гражданам России, включая гражданских активистов, журналистов и художников, станет сложно подать заявление на получение визы без налаженных контактов в странах ЕС и прохождения громоздкого бюрократического процесса, связанного с документами для получения нетуристической визы. Гуманитарные визы, часто представляемые как альтернатива, которой могли бы воспользоваться эти люди, доступны только в небольшом числе стран-членов ЕС. И маловероятно, чтобы гражданин России, получивший гуманитарную визу, мог потом спокойно вернуться в Россию. Поэтому запрет на туристические визы для граждан России заставит этих людей выбирать между изгнанием, которого они не хотят, или возвращением в Россию, которое для них небезопасно.”
Политический пиар
Громкая кампания в Европе, Украине и России, связанная с локальными относительно масштабов войны мерами по ограничению поездок российских граждан в Европу, звучит как справедливое возмездие, как цена за страдания украинцев, но по сути является политической демонстрацией части европейских лидеров решительной борьбы с агрессором .
По факту, это больше напоминает пиар-ритуал, подменяющий реально необходимую кропотливую работу по внедрению целевых санкций, направленных не на тысячи, а на сотни тысяч участников политической, управленческой, силовой структуры, бизнес-элиты и управляющего аппарата государственных, сырьевых, медийных компаний.
Большинство дискуссий идут вокруг отталкивающего образа: “Европейцам надоело видеть, как очень богатые россияне щеголяют своим богатством, прекрасно проводя время, в то время как их страна ведет агрессивную войну на Украине”. В России по разным оценкам от 100 до 200 тысяч богатых людей; допустим, что неадекватных из них, например, половина.
Когда стратегия коммуникации с целой нацией рационализируется поведением ничтожной доли ее граждан, это выглядит несостоятельно.
Борьба с “привилегией посещать Европу” затронет примерно 0,5-1% населения России, причем значительная часть этой группы является противниками войны, оппозиционно настроенными гражданами, антивоенный активизм которых создает для них личные риски пребывания в России.
Эффективна ли кампания по запрету Европы для русских?
Да, эффективна – для укрепления массового образа врага. В Финляндии 58% населения выступают против выдачи (туристических) виз российским гражданам, согласно недавнему опросу. Доля европейских граждан, воспринимающих всех русских как врагов, растет.
Она эффективна и для российской пропаганды – просто царский “русофобский” подарок, – и он активно применяется для вразумления граждан по поводу подлинного отношения Европы к русским.
Эффективна она и для укрепления обороноспособности РФ: дезертиры и уклонисты не прорвутся в европейские страны, а после объявления мобилизации среди резервистов такие попытки обязательно будут предприниматься.
“Это не наша война!”
Основным мобилизационным ресурсом являются молодые мужчины. Несомненно, протестная деятельность в активе будет важной предпосылкой для получения повестки. На протяжении всех семи месяцев исследований молодые респонденты демонстрировали совершенно другие показатели поддержки спецоперации: 37% “за” и 40% “против” в группе до 40 лет (в еще более юной группе 18-25-летних соотношение – 18% “за” против 49% несогласных с войной).
69% не хотят принимать участие в военных действиях, только 15% заявили о своей готовности (замеры проводились до объявления мобилизации).
Конечно, на границе не отсортируешь “правильных” туристов от “неправильных”, но есть большой шанс, что мобилизация откроет глаза всем. И что же, этим туристам место в СИЗО, куда они отправятся после протестов или уклонения от мобилизации, или на полях братоубийственной войны?
“Хочешь ли ты, чтобы нас не стало?”
В заключение, с огромной благодарностью, отступая от жанра исследовательского релиза, привожу цитаты из письма Дмитрия Виленского его украинскому коллеге Никите Кадану, который после многолетнего сотрудничества отказался участвовать в общей панели с ним и его коллегой, имеющими российский и белорусский паспорта. Это квинтэссенция наших предчувствий искажения сознания людей под влиянием этой войны.
“До сих пор я сохранял веру в то, что, как и борьба с фашизмом, борьба с путинизмом требует международной солидарности, которая не заглушает ни один голос, даже если он исходит из российского контекста, или из ситуации в Иране или Армении.
И я надеялся, что эту ценность нам нужно защищать вместе, независимо от того, паспорт какой страны у нас в кармане, и мы не можем конкурировать, кто больше пострадал и кто в большей степени стал жертвой.
Я пытаюсь услышать твой жест, твое молчание, твой отказ. <...>
Твой коллега из Киева, Олексій Кучанський, написал важные слова в начале марта 2022 года:
“Это совершенно непостижимо, но, похоже, это время, когда бинарная оппозиция полезна. Почувствуйте разницу, не русские-украинцы, не Россия-НАТО. Противоборствующие стороны — это путинизм, который убивает мирных жителей и окружающую среду, чтобы убить еще больше, — и транснациональная сеть тех, кто верит в версии будущего, альтернативные этой жуткой разрушительной отчужденной военной технологии.” <...>
Я понял, что у нас должна быть нулевая терпимость к фашизму, но теперь стало очень легко объявить кого-то еще фашистом, обвинить кого-то в неправильной принадлежности, потребовать коллективной ответственности, а затем опустошить любое пространство для диалога.
Имею ли я право сказать, что готов поговорить с тобой?
Что мне сделать, чтобы поговорить с тобой?
Как мне нести бремя ответственности, которое ты счел бы соответствующим твоей боли?
Как я могу об этом узнать, если пространство общения отрезано?
Что должно случиться с нами обоими, чтобы мы снова заговорили?
Как-то этим летом в нашей коммуне мы читали призыв президента Украины Зеленского с требованием выслать из-за границы всех россиян, вне зависимости от их политической позиции, тогда они смогут принять участие в вооруженной борьбе внутри страны и свергнуть Путина. Или, откровенно говоря, их нужно просто отправить обратно для коллективного наказания, потому что они бессильны поднять какой-либо бунт.
Я не готов сейчас с тобой обсуждать, был ли этот призыв разумным или нет (хотя некоторые европейские страны восприняли его вполне буквально), но он был сформулирован довольно сказочным языком.
«Пусть они (русские) живут в своем мире, пока не изменят свою философию».
Нам показалось, что это обращение было адресовано лично нам, как и твой отказ выступать здесь. И мы постоянно к нему возвращались — да, мы жили и живем в своем мире, и для нас это означало, что мы строим и взращиваем свое пространство, свободное от расчеловечивания, милитаристского и патриотического угара, солидарно с товарищами вокруг и вдали от нас, солидарно с борьбой людей из Украины, пространство, основанное на сопереживании и заботе.
Должны ли мы изменить нашу философию?
Или мы должны оставаться устойчивыми к тому, что происходит вокруг?
Мы не знаем ответа, но формирование этого пространства было важно для нас и, возможно, является единственным способом противостоять путинизму.
Нужно ли тебе мое/наше молчание?
Хочешь ли ты, чтобы меня/нас не стало?”